Центральная Европа, вторая половина 16 века. Католический монастырь. Среди монахинь есть некая дворянка, принявшая постриг лет 20 назад после смерти мужа (которому, по официальной версии, помог на тот свет сосед-недоброжелатель). Однажды зимой она неудачно подхватывает простуду, перешедшую в воспаление лёгких. Когда становится понятно, что жить ей осталось немного, к ней зовут священника для последней исповеди (несмотря на сильный жар, дама в сознании и в адеквате). Священник чисто для проформы спрашивает о грехах, и дама рассказывает ему, что в девичестве была страстно влюблена в человека, за которого ей не позволили выйти замуж и которого затем из ревности убил её супруг. Также она признаётся в том, что сама отравила мужа, чтобы отомстить ему за смерть любимого и своё разрушенное счастье. На предложение священника покаяться отвечает решительным отказом - мол, да, я это сделала, но не раскаиваюсь.
Вопросы: 1) может ли священник, несмотря на это, отпустить ей грех убийства мужа? 2) может ли он рассказать об услышанном кому-либо (хотя бы настоятельнице монастыря)?
Вопросы: 1) может ли священник, несмотря на это, отпустить ей грех убийства мужа? 2) может ли он рассказать об услышанном кому-либо (хотя бы настоятельнице монастыря)?
2) тайна исповеди, нельзя нарушать. Только если священник не очень сознательный, то может по каким-то личным соображениям.
Кого это в 16 веке заботило бы? Тем более 20 лет прошло.
Грех отпустить не может, тайну исповеди в идеале нарушить тоже не может.
Плюсую. В головах куча предрассудков, ему о своей душе думать надо, а вдруг на небесах потом накажут. Разве что он думающий и продвинутый священник, еретик практически, может решить спасти невинную душу в ущерб своей.
Монастырь женский, и исповедовать будет скорее всего будет монахиня - настоятельница или кто-то из старших сестер. Мужчину священника не пустят, если мне память не изменяет.
Изменяет. Исповедовали монахинь мужчины-священники.
Центральная Европа, вторая половина 16 века. С соседом все давно решено. Или казнили, или умер на каторге.
И в восстановлении доброго имени не заинтересован ни сам невинно осужденный, если жив, ни его близкие.
Вообще в ходе последних исповедей немало скелетов из шкафов выпадало - вспомнить хоть Иоанна Посмертного (Проклятых королей помните?), хоть признание Сальери в отравлении Моцарта (правда это или нет, не суть важно в данном случае).
И доносили священники властям прекрасно, потом покается вышестоящему - ради благого дела нарушил, тем и кончится.
Анон в 15:08, исповедь необязательно совершается с целью покаяния, может быть и просто желание выговориться. В данном случае героиня запросто могла хотеть восстановить справедливость, пусть и запоздало, хотя бы доброе имя вернуть обвиненному.
Она совершается исключительно с целью покаяния, это последний шанс отчалить без груза грехов, если она хотела восстановить доброе имя несправедливо обвиненного то священник который не имеет права разглашать тайну исповеди это самый неадекватный выбор
В данной истории есть изначальный пробел: если бы мы имели дело с человеком который был бы номинальным католиком то не вопрос, убил, не раскаялся, вообще мораль своя и творит что хочет. А тут монахиня, которая во-первых как минимум верит, считать что можно не раскаиваться в грехе и нормально функционировать в монастырском режиме и тем более причащаться она не могла, во-вторых она постоянно исповедовалась, что означает врала священнику, ну в общем проблемки с монахиней однозначно
Ну, совесть и религиозные убеждения - вещи весьма гибкие, так что с психологическим обоснуем проблем не вижу. Номинально верующих в 16 в. и вообще до эпохи просвещения было по пальцам пересчитать, но религиозный менталитет сплошь и рядом не мешал людям и мочить друг друга, и прочие гадости делать, и не терзаться совестью. Бог простит, это его ремесло ©
Не читал, а что там?